Неточные совпадения
Она вспоминала не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и
страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное
будущее.
Хоть в силе Льву никто не равен,
И рёв один его на всех наводит
страх,
Но
будущее кто угадывать возьмётся —
Ка́к знать? кому в ком нужда доведётся?
Самгин шел тихо, перебирая в памяти возможные возражения всех «систем фраз» против его
будущей статьи. Возражения быстро испарялись, как испаряются первые капли дождя в дорожной пыли, нагретой жарким солнцем. Память услужливо подсказывала удачные слова, они легко и красиво оформляли интереснейшие мысли. Он чувствовал себя совершенно свободным от всех
страхов и тревог.
— Что делали, с кем виделись это время? не проговорились ли опять чего-нибудь о «грядущей силе», да о «заре
будущего», о «юных надеждах»? Я так и жду каждый день; иногда от
страха и тоски не знаю куда деться!
Такая жизнь никогда не входила в его расчеты, и его не раз охватывал какой-то
страх за
будущее.
Иногда он со
страхом смотрел в темные глаза любимой девушке, точно стараясь разгадать по ним
будущее.
Сколько
страха за неизвестное
будущее было пережито за этой работой, сколько тяжелого горя…
Смущен же не был, а ожидал всего, что еще могло произойти, без
страха, пронзающим взглядом следя за
будущим исходом волнения, уже представлявшимся умственному взору его.
Переход от исторического христианства, которое отходит в прошлое, к христианству эсхатологическому, которому только и принадлежит
будущее, должен означать не возрастание пассивности, а возрастание активности, не возрастание
страха, а возрастание дерзновения.
Возле меня, по запыленной крапиве, лениво перепархивали белые бабочки; бойкий воробей садился недалеко на полусломанном красном кирпиче и раздражительно чирикал, беспрестанно поворачиваясь всем телом и распустив хвостик; все еще недоверчивые вороны изредка каркали, сидя высоко, высоко на обнаженной макушке березы; солнце и ветер тихо играли в ее жидких ветках; звон колоколов Донского монастыря прилетал по временам, спокойный и унылый — а я сидел, глядел, слушал — и наполнялся весь каким-то безымянным ощущением, в котором было все: и грусть, и радость, и предчувствие
будущего, и желание, и
страх жизни.
Во время службы на меня напал какой-то
страх — словно предчувствие
будущего.
Продолжали жить, по-прежнему, со дня на день, с трудом сводя концы с концами, и — что всего хуже — постоянно испытывали то чувство
страха перед
будущим, которое свойственно всем людям, живущим исключительно личным трудом.
Вообще этот человек был для нас большим ресурсом. Он был не только единственным звеном, связывавшим нас с миром живых, но к порукой, что мы можем без
страха глядеть в глаза
будущему, до тех пор, покуда наша жизнь будет протекать у него на глазах.
Раздражительное воображение не раз уже представляло ему картину
будущего возмездия, но сила воли одолевала
страх загробных мучений.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил природы, не в
страхе перед ними, не в потребности к чудесному и не во внешних формах ее проявления, как это думают люди науки. Сущность религии в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество, в ином, чем прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся
будущая деятельность человечества.
Боясь сделать усилие, чтобы вырваться из губящих нас условий только потому, что
будущее не вполне известно нам, мы похожи на пассажиров тонущего корабля, которые бы, боясь сесть в лодку, перевозящую их на берег, забились бы в каюту и не хотели бы выходить из нее; или на тех овец, которые от
страха огня, охватившего двор, жмутся под сарай и не выходят в открытые ворота.
Я покоряюсь моему счастию так, как другие покоряются несчастию, но не могу отделаться от
страха перед
будущим.
От
страха она старалась не думать о
будущем и со
страхом ждала каждого нового дня.
Варвара Михайловна. Славная вы моя! Я не понимаю вашего
страха! Если вы любите его и он любит вас — что же? Вы боитесь
будущего страдания, но ведь, может быть, это страдание далеко впереди!
Если земцы будут кричать:
страх врагам! чистосердечно и без преднамерения — это будет хорошо; но ежели они будут кричать с подковыркою, то есть увидят в этом кличе лишь средство удовлетворить некоторым тайным преднамерениям, и ежели, вслед за тем, Пафнутьев или Никанор Дракин, с свойственною им ловкостью, сперва обиняком, а потом громче и громче, пустят слух о необходимости перемещения центра тяжести правящей Руси, — тогда ожидайте больших хлопот в
будущем.
Оставшись одна, Любовь бросила работу и прислонилась к спинке стула, плотно закрыв глаза. Крепко сжатые руки ее лежали на коленях, и пальцы их хрустели. Полная горечью оскорбленного самолюбия, она чувствовала жуткий
страх пред
будущим и безмолвно молилась...
Турусина. Очень естественно. Так и надо, и должно быть страшно. Мы не можем, не должны без
страха поднимать завесу
будущего. Там, за этой завесой, и счастье, и несчастье, и жизнь, и смерть твоя.
Хоть бы на краешек, на одну линию поднялась завеса
будущего — и в изумлении, подобном окаменению
страха, увидел бы юноша обреченный, что смерть не есть еще самое страшное из всего страшного, приуготовленного человеку.
Тёмная тревога мутила её мысли; через несколько дней она пошла к Ерданской погадать о
будущем, — к знахарке, зобатой, толстой, похожей на колокол, все женщины города сносили свои грехи,
страхи и огорчения.
Статья его (тоже в 7 № «Русского вестника») оканчивается так: «Нет, не со
страхом и отчаянием должно смотреть на наше
будущее, но с твердым убеждением, что нам предстоит великая, блестящая перспектива».
Страх такой плотной стеной ограждал меня от пытливых взоров, что сама собою упразднялась необходимость в третьем подготовительном припадке. Только в этом отношении отступал я от начертанного плана, но в том-то и сила таланта, что он не сковывает себя рамками и в сообразности с изменившимися обстоятельствами меняет и весь ход битвы. Но нужно было еще получить официальное отпущение грехов бывших и разрешение на грехи
будущие — научно-медицинское удостоверение моей болезни.
Он вскочил из-за стола, схватил с окна картуз и ушёл, оставив жену не удовлетворённой её политикой, смущённой угрозами, с возрастающим чувством
страха пред
будущим. Она шептала...
Много теперь надорванных людей, живущих прошлыми
страхами, в ожидании
будущего ужаса.
Я поглядел на ее пылавшее счастьем лицо, на глаза, полные счастливой, удовлетворенной любви, и сердце мое сжалось от
страха за
будущее этого хорошенького, счастливого существа: любовь ее ко мне была только лишним толчком в пропасть…
— Муками, угрызениями совести, волнением и
страхом за
будущее и, наконец, публичным признанием ее проступка перед всем приютом, — отчеканивая каждое слово, говорила Елена Дмитриевна.
То же, что я называю «ужасом», — бескорыстно, не утилитарно, не эвдемонистично, не означает озабоченности и
страха перед
будущими страданиями, а чистое переживание бездны, отделяющей наш греховный обыденный мир и нашу низшую природу от высшего, горнего, божественного мира, от бесконечной тайны бытия.
Социальная обыденность создает этику
страха, перерождая ужас, вызванный трансцендентной бездной, в повседневную заботу и терроризуя человека
будущими карами.
Оно связано с заботой о
будущем, со
страхом.
Саша Усков сидит у двери и слушает. Он не чувствует ни
страха, ни стыда, ни скуки, а одну только усталость и душевную пустоту. Ему кажется, что для него решительно всё равно: простят его или не простят; пришел же он сюда ждать приговора и объясняться только потому, что его упросил прийти добрейший Иван Маркович.
Будущего он не боится. Для него всё равно, где ни быть: здесь ли в зале, в тюрьме ли, в Сибири ли.
Катя нетерпеливо закусила губу и стала подкладывать в самовар угля. Она не выносила этого ноющего, тревожного тона профессорши, с вечными
страхами за
будущее, с нежеланием скрывать от других свои горести и опасения. Разве теперь можно так?
Иван Алексеевич услыхал тут же целую исповедь Палтусова: как он попал в агенты к Калакуцкому, как успел в каких-нибудь три-четыре недели подняться в его глазах, добыл ему поддержку самых нужных и"тузистых"людей, как он присмотрелся к этому процессу"объегоривания"путем построек и подрядов и думает начать дело на свой
страх с
будущей же весны, а Калакуцкого"lâcher" [бросить (фр.).], разумеется, благородным манером, и сделает это не позднее половины поста.
Княжна облегченно вздохнула. Она очень опасалась, чтобы мать, рассердившись на князя, не отменила поездки. Ехать теперь в Луговое представляло для нее двойной интерес. Несмотря на то что слова матери снова подняли в душе княжны мрачные опасения за
будущее, любопытство увидеть беседку превозмогло даже этот
страх, который княжна Людмила чувствовала к ней после рассказа о сделанной в ней роковой находке.
Звучат до сих пор в ушах Танюши эти речи недобрые, и хоть не робкою родилась она, все же
страх берет порой за
будущее.
После первого порыва счастья, охватившего их при мысли, что они любят друг друга, настали минуты мучительного сомненья и
страха перед
будущим.
И снова начинались муки и
страх неизвестного
будущего.
— Если бы я была одна, покинутая, разбитая, без надежды, но и без
страха, я бы шла спокойно до конца по дороге жизни! Но это невозможно — я боюсь за него, я мучаюсь за него, я каждую минуту спрашиваю себя: что ждет его в
будущем?
Она успокаивала себя, что это ей только кажется; но
страх за
будущее продолжал холодить ее сердце.
Люди между тем шли по направлению к указанному месту их
будущего поселка. Все они были, как мы уже сказали, молодец к молодцу, высокие, рослые, с открытыми, чисто русскими лицами, полными выражения отваги, презрения к смерти, но не зверства и злобы, что несомненно как тогда, так и теперь предполагалось в разбойниках, хотя, как мы уже имели случай заметить, с представлением о разбойнике соединялся менее
страх, чем сожаление.
Им был нагнан положительно панический
страх на дворовых, даже мужчин не говоря уже о женщинах, да и сам «Степка», как звала его Салтычиха, или Степан Ермилыч, как величали его прошлые и
будущие жертвы, сильно пользовался создавшимся вокруг него положением, и ходил по двору и даже людской, точно ему «черт не брат», как втихомолку о нем перешептывались дворовые.
Старик молчал и крупные слезы струились по его щекам. Самое воспоминание о застенке, в котором он уже побывал в молодые годы, производило на него панический
страх, не прошедший в десятки лет.
Страх этот снова охватил его внутреннею дрожью и невольно вызвал на глаза слезы, как бы от пережитых вновь мук. А между тем, он понимал, что угроза Кузьмы, которому он сам выложил всю свою жизнь, может быть осуществлена, и «застенок» является уже не далеким прошедшим, а близким
будущим.
Страх никогда не находил места в душе старого воина, так что за свое
будущее, готовый умереть каждую минуту, он не боялся.
Одержав, как ему казалось, нравственную победу над графом, он возомнил о своем уме и способностях и даже решился вступить в борьбу с всесильным графом Аракчеевым на почве излюбленной последним заветной идеи
будущей несомненной и неисчислимой пользы организуемых им военных поселений, долженствовавших покрыть своею сетью всю Россию, на
страх, на самом деле, встрепенувшейся при известии о преобразовании в этом смысле русского военного быта, Европе.
На одной стороне — сознание несвободы,
страх и скрытность, на другой — свобода, спокойствие и открытость; на одной — безверие, на другой — вера; на одной ложь, на другой истина; на одной ненависть — на другой любовь; на одной отжившее мучительное прошедшее — на другой наступающее радостное
будущее.